Середина 90-х годов прошлого века. Мне вспоминается предновогодняя суета в канун нового года. На фоне первой чеченской войны. Но сейчас — не о войне, не о бомбежках, не о грохоте артиллерийской канонады и не о телах убитых российских мальчишек в военной форме. Хотя все это тогда присутствовало. И тела убитых чеченских детей и стариков — тоже были реальностью той жизни.
Тогда в Москве у каждой станции метро образовывались маленькие стихийные базарчики, на прилавках были разложены мандарины, хурма, виноград, бананы и даже арбузы. Чуть припорошенные российским снегом.
…И вот иду я вдоль такого торгового ряда. Ничего не покупаю, потому что точно знаю — обвешивают здесь самое малое — на полкило. А бывает и на 800 граммов. Вот он, злодей с лучезарной улыбкой из-под черных усов — начинающий, но безусловно преуспевающий предприниматель пост-социалистического периода: кожаная куртка, спортивные штаны «Адидас» и кроссовки. А перед ним — покупатель. Тот же возраст и, возможно, та же национальность, но социальный слой — иной: дорогое черное шерстяное пальто, светлый шелковый шарф и кожаные туфли. Покупает киви и хурму.
— Двадцать две тысячи за все, дорогой — улыбается продавец.
— Ты кого обмануть хочешь? — спокойно спрашивает покупатель, — Да я сам за день 20 таких как ты обманываю. А ты меня решил обмануть?
— Извини, дорогой, ошибся, — примирительно отвечает продавец.
Около той же станции метро, рядом с этим улыбающимся, довольным, веселым и наглым изобилием пристроилась со своим нехитрым товаром маленькая старушка в стареньком пальтишке и сером платке. На картонке перед ней сиротливо лежали три кучки яблок. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять — в пищу они непригодны: мелкие, сморщенные, в каких-то черных пятнах… Никто даже и не останавливался, чтобы спросить о цене.
Но вот к этим яблокам подходит старушка в белом пуховом платке и каракулевой шляпке.
— Почем яблоки?
— А?.. — переспрашивает продающая, — Чего? Я — почти глухая, милая, говори громче!
— Почем яблоки? — кричит покупательница.
— А… Дешевые. Все возьмешь — еще уступлю.
— А?.. — наклоняется к ней старушка в шляпке, — Я плохо слышу, говорите громче!
— Дешевые, говорю, бери все! — кричит ей в ухо продающая.
Старушка в шляпке достает кошелек и расплачивается. А в это время старушка в платке ссыпает яблоки в подставленную сумку:
— Кушай на здоровье, хранит тебя Бог…
— А?.. — переспрашивает покупательница.
Я медленно иду вслед за старушкой в шляпке к автобусной остановке. «Яблоки, конечно, дрянь, — бормочет она себе под нос, — но ведь кроме меня их никто бы не купил. А она, бедная, и так уже замерзла. Сварю компот…»
В середине 90-х в Москве было очень много нищих. Нищенство стало профессией, москвичи об этом знали, но все равно подавали часто.
В те годы на Арбате по выходным можно было увидеть огромного ньюфаундленда, который сидел прямо посередине улицы. Хозяин (которого никто никогда не видел) стелил псу кусок картона, чтобы тот не слишком мерз на каменных плитах, ставил миску с водой и коробку для добровольных пожертвований… И пес часами сидел, грустно оглядывая прохожих, а тем, кто подходил бросить в коробку 100 или 500 рублей — протягивал правую лапу. Подавали ему много и охотно.
А всего в 30 метрах от этого пса, около Макдональдса, сидел в инвалидной коляске мальчик лет восьми и жалобно просил «помочь на лечение». И люди проходили мимо. К такому они уже успели привыкнуть, да и не факт, что через полчаса мальчик не встанет из инвалидной коляски и не пойдет перекусить в тот же Макдональдс…
Гораздо более выгодную позицию занимала старушка у входа в Дом Прессы на Новом Арбате. Она тоже была профессиональной нищей, но — не от хорошей жизни пошла она в свои 80 лет просить милостыню. Ее сценический образ был — «арбатская старушка с собачкой». Она никого ни о чем не просила — просто стояла на тротуаре рядом со старенькой сумкой на колесиках. А в сумке сидел на задних лапках черный лохматый песик с плакатиком: «Помогите, если можете, нам не хватает на питание…» И люди подавали, кто сколько мог.
Но бывало и по-другому… Морозным солнечным утром я застряла в автомобильной пробке при выезде с Профсоюзной улицы на Ленинский проспект. Пока поток машин медленно полз к светофору, я заметила на обочине молодого мужчину. Он стоял и смотрел поверх машин куда-то вдаль, словно дожидался момента, чтобы перейти дорогу… В армейском линялом ватнике, в таком же камуфляжном жилете поверх, в вязанной старой шапке и ботинках «прощай, молодость». Он опирался на палочку и сознательно избегал смотреть в глаза едущим мимо людям. Левый рукав его ватника был заправлен в карман. В правой руке, вместе с палкой, он сжимал три сторублевки. Если бы не эти три синенькие бумажки, я бы и не догадалась — зачем он там стоял… Сколько ему было лет? 25? 30? 35? Где он потерял руку? В Афгане? В Таджикистане?.. Как можно было подать ему милостыню, не унизив его…
Я опустила окно и протянула ему деньги. Не взглянув, он взял и глухо сказал: «Спасибо».
Мне было стыдно до слез. Стыдно за эти деньги, за себя, за страну, где такое возможно… За то, что я подаю милостыню своему ровеснику-калеке,… За то, что он вынужден брать у женщины эти деньги… За все унижения, в которые это государство ввергло целое поколение мужчин, искалечив их на чужой и бессмысленной войне.
Больше я его на этом перекрестке никогда не встречала, хотя много лет ездила там каждый день.
Про осенние прогулки к реке
Пошли мы тут гулять с борзыми. Погодка была… ну, как сейчас примерно: +12 и хороший такой северный ветер. Идем, наслаждаемся природными ландшафтами, борзые носятся по только что засеянным полям, в общем — красота ранней осени при плохой погоде!
А в конце нашего обычного маршрута мы — в норме — выходим к плесу на реке Пахре. Что и сделали на этот раз. Заброшенная дорога полого спускается с откоса к реке, борзые унеслись вперед, я только слышу «плюх, шлеп, плюх!» и понимаю, что девки решили искупаться. Выхожу к плесу и вижу: Петита с разгона влетает на мелководье, делает несколько прыжков и… оказывается на глубине, скрывается под водой, выныривает и плывет… к противоположному берегу (поскольку именно он у нее перед глазами). «ЕКЛМН!!!» — только и подумала я. А Петита уже вскарабкалась по обрывчику на берег и мечется в поисках способа вернуться к нам. А способ-то только один — прыгать с метрового обрыва в реку и плыть. Но именно этого она делать и не собирается. Совсем.
Ну что… примерно полчаса я пыталась заставить ее вернуться в семью естественным путем и самостоятельно, хотя с самого начала понимала, что это — просто попытка отсрочить неизбежное. Я уходила, звала, возвращалась, показывала лакомство, вспоминала добрым словом всех ее родственников по материнской линии… Результат — Петита нашла небольшой мыс и уселась на нем в позе круглой сироты с выражением на морде лица:»Здесь меня и занесет снегом, когда наступит зима». ЕКЛМН!!!
Ну что… оттягивать неизбежное уже не было никакого смысла. Поэтому я, тихо матерясь, сняла сапоги, носки, брюки, свитер, белье, накинула на голые плечи куртку, закатав ее до подмышек (ветер был именно северный), и решительно пошла в свинцовые воды. Когда я добралась до противоположного берега, меня встретили заросли девственной сортовой крапивы, лезть в которые голой мне совершенно не хотелось, пришлось идти по пояс в воде к облюбованному Петитой обрывчику. И — да! — я сумела-таки дотянуться до нее. Помогло то, что Петита так мне обрадовалась, что сама сунулась в руки. Ну, а дальше, рывок и 40 кг собаки летят под моим чутким руководством в реку.
С криком: «Только попробуй меня утопить!» я заставила ее плыть именно в нужном мне направлении, и мы счастливо достигли своего берега.
Ежась под порывами северного ветра, обтерла ноги от ила о траву, оделась и весьма бодрым шагом мы все двинули в сторону дома, до которого было еще 4 км.
Больше мы в сторону плеса не гуляем.
сломанный кот
В настоящее время у меня живут 9 собак и 3 кошки, один из которых — кот Филечка. Достался он мне в результате спасения и пристройства двух выводков котят. Точнее — я обменяла на него двух котят и 500 рублей.
И вот прошел почти год, Филечка вырос в роскошного рыжего кота, наглого, спокойного и любознательного. И не в меру активного. Недавно этот рыжий дьяволенок умудрился устроить мне полный финансовый армагедон. Но — все по порядку.
Четвертого сентября у меня скоропостижно скончался компьютер (винчестер пал смертью храбрых в борьбе с восьмилетним Вождем ). Пятого, в понедельник, я как обычно в 6 утра покормила кошек, потом отвезла Вождя в школу, вернулась, поднялась на второй этаж, а там… Когтеточка (здоровенная такая этажерка из бруса 100 мм) валяется, уроненная, на полу, а Филя… волочит за собой заднюю правую лапку. Этот оболтус в гонках по вертикале опрокинул на себя когтеточку, которая и перебила ему лапу. Собственные комментарии, непроизвольно родившиеся в моем мозгу в первый момент, я скромно опущу. Перекурила и мы поехали на рентген в ближайшую клинику. Там, в процессе укладывания на стол для снимака, сломанный кот от боли укусил меня за запястье правой руки. О.К. Больно, но не до этого, как говорится.
Рентген показал простой перелом голени. Врач рекомендовал остеосинтез.
Приехала со страдальцем, которому сделали обезболивающий укол и наложили фиксирующую повязку, домой, и стала звонить по клиникам. Договорилась об операции на следующий день. А рука при этом распухает и краснеет прямо на глазах. На следующий день повезла Филю на операцию, заодно проконсультировалась с хирургом по поводу укуса (рука уже распухла до локтя и плохо действует, про болит — просто молчу). Врач рекомендовал съездить в травмпункт, что я решительно отмела, тогда, сказал, 10 дней пить антибиотик (амоксиклав).
Короче, к среде я имела: сломанного кота со спицами в лапе, причем всю эту проволочную конструкцию на коте надо обрабатывать каждый день, распухшую руку и антибиотик впридачу, сломанный комп и для полноты картины Вождь решил заболеть. Занавес.
В общем, 10 дней мы с Филей и болеющим Вождем каждое утро ездили в ветклинику на обработку кота, потому что одной мне с раздраженным организмом Фили было не сладить. Сейчас уже сняли швы коту, моя рука зажила, комп починили, а Вождь выздровел. Так что жизнь снова прекрасна.
Гамак.
|
Послушайте, это у всех — так? Или мне как-то особенно повезло?
Впервые за лето у меня выдался свободный и спокойный час, когда (преварительно отправив «вождя краснокожих» на экскурсию в местный зоопарк в компании детей и моей хорошей соседки и тоже бабушки) я, переделав все запланированные дела, решила полежать в гамаке. Вот, честно, за все лето ни разу к нему не подошла. И — что? Стоило мне под вечер угнездиться с сигареткой в этом шатком сооружении, как тут же всем стало до меня дело. Сначала по очереди примчались все борзюки в количестве трех штук и сунулись своими клювами ко мне в гамак с естественным с их точки зрения вопросом: «Ты не заболела?» — «Нет, — говорю, — Мне — хорошо! Отвалите!» Но они же не могут… «А может тебе плохо? Ты уверена, что все в порядке?» — вопрошали мокрые носы, суясь в самые неподходящие для этого места. Потом происходящим заинтересовался алабай по имени Поныч и пришел выяснить — что со мной? Долго совал мне свою немаленькую лапку, требуя внимания. Лапа была в мокрой земле, а гамак, заметим, белый. Затем приперлись миттели, которые заранее попили воды, чтобы «маме» было приятнее. Эти мокрые бородатые рожи сильно подпортили мне и так сомнительное в данной ситуации удовольствие от лежания в гамаке, но… Тут проснулась Детка (ирландский волкодав), которая до этого дрыхла на травке в тенечке, и со скоротью атомного ледокола двинула к гамаку. В результате, вокруг моего беспомощного тела, утопающего в глубинах гамака, столпились ВСЕ девять собак. Большинство засунуло морды ко мне и мучили меня вопросами о моем самочувствии, но некоторые (Детка, например) умудрились еще и пристроить корму ко мне же в гамак, угрожая порушить все сооружение. При этом она непрерывно «ласково» долбилась об меня своей «головкой» аки кирпичом, что у нас является наивысшим проявлением любви. Какое-то время я пыталась сопротивляться и вопила о правах человека (на отдых, в частности), а потом… Ну, кто способен выдержать такое? Встала, распихала толпу собак и поплелась домой, где меня ждал пылесос. Отдохнула, блин… |
  |
 |
Рубец — в подарок
Недавно владелица Деткиной мамы ( четырехлетней суки ирландского волкодава) приезжала с подарками для Детки. Лариса привезла в подарок «деточке» новый фантастический по красоте ошейник и «кусочек» (килограммов так на 16) рубца…
У собак просто крышу снесло от запаха рубца, который мне было некуда определить на хранение, кроме как в душевую кабину в ванной. К заветной кабине сразу выстроилась очередь из страждущих. Во главе очереди, естественно, была Детка, которая периодически, сидя перед закрытой кабиной, начинала долбить лапой на стеклу, чем изрядно меня нервировала.
На следующий день настал час рубца. Выгнала я всех на улицу, забаррикадировалась в ванной и приступила к дележу сокровищ. Не могу сказать, что запах был прямо вот ну совсем непереносимый… Непереносимым был непрерывной вой, периодически переходящий в плач, сводного собачьего хора на улице. Все жители поселка получили возможность оценить мощь волкодавских легких, потому что Детка, конечно же, солировала на этом концерте.
Ну что, порции нарезаны, разложены по мискам и настал час истины. Для меня. Потому что я как-то не была в себе уверена. Первый эпизод триллера прошел можно сказать без потерь: лавина собак хлынула в дом, а я с миской для Дуси благополучно переместилась на террасу и быстро вернулась обратно. А вот дальше…
Понятно, что Детка получила свою миску первой и мгновенно ее всосала. А вот делиться с остальными в ее планы совсем не входило. Поэтому мне ни разу не удалось донести миску до фигуранта — Детка просто вставала на задние лапы и оказывалась выше моей поднятой руки с миской. И так, стоя, жрала. Чужое. (Ну, она-то была уверена, что это — ее рубец… ) Я при этом орала практически матом, пытаясь отстоять остатки банкета, затем Детка уверена поддавала лапой по миске и остатки рубца веером разлетались по дому. 7 морд молча и стремительно собирали «манну небесную», не отвлекаясь на междуусобные разборки, потому как мать (то есть я) продолжала орать и угрожать быстрой и жестокой расправой…
В общем, с третьей попытки я поняла, что надо менять тактику и вытолкала сопротивляющуюся Детку на улицу. После этого пришлось заново поделить оставшееся на всех и далее процесс пошел уже более спокойно. Видимо, страждущие всерьез опасались за свою жизнь.
Когда все закончилось и миски и полы были вымыты, я, нервно подергиваясь, вышла на террасу перекурить, а 9 счастливых собак тут же попадали кто — где, довольно облизываясь.
Не могу сказать, что я — любительница такого экстрима, но в душевой кабине размораживается очередная партия рубца на ужин…
Снимать процесс поглощения рубца у меня не было никакой возможности, а вот процесс чистки зубов с помощью коровьих мослов — да, зафиксировала…
Два кобеля — это серьезно…
Ну вот… кобели снова подрались. По моей вине. Ко мне пришла приятельница, собаки (миттели) стали беситься у калитки, а я хотела выйти на улицу к приятельнице… В общем, я в суете замешкалась и в образовавшуюся щель хлынули миттели и за ними Веня… Веню я успела схватить за шерсть на спине и сделала ему больно (он даже взвизгнул) и тут же сунула его обратно в калитку (в смысле – на участок), а там стоял Грей. В результате Веня соединил болезненный хват за спину и морду Грея в единый эпизод и не стерпел обиды. В пылу битвы погибли два куста флоксов, бесследно исчез с забора один из 4-х клематисов (очень красивый), а кобели продолжали кататься по цветнику… Грей умудрился схватить Веню за правую переднюю лапу и стал мотать головой из стороны в сторону… В конце-концов, Веня, как всегда, победил, но… какой ценой! Прокушена вена на передней лапе, кровь льет ручьем на тротуарную плитку, Веня рычит, как реактивный самолет при взлете…
Ну что… Лапу промыла перекисью, наложила салфетку и прибинтовала эластичным бинтом (ненадолго), плитку от луж крови отмывала с помощью шланга, жесткой щетки и Фейри (все отмылось), ограждение цветника восстановила. Пока отмывала плитку, Керри непрерывно подтявкивала, а я, не оборачиваясь орала, что за лай «сейчас убью всех сразу на фиг»… Так продолжалось, пока моя приятельница не спросила: «А мы никого за калиткой не забыли?» Оказалось – забыли. Люську и Керьку. Пришлось идти открывать калитку…
Перенервничавшего Веню с учетом сердечной патологии отпаивала корвалолом (40 капель на полстакана воды). Грей отделался несколькими дырками в шкуре и изжеванным загривком (при его-то шерстяном покрове)… При этом кобели ходят мимо друг друга и даже лежат рядом как ни в чем не бывало.
Правда, Веня на забинтованную лапу не наступает, скачет на трех, вид несчастный, но — поел, попил и теперь отдыхает на открытой террасе на своем матрасе. А я сижу и гадаю – повредил Грей Вене сухожилие или нет? Врач говорит: ждем до завтра. Нервно все это. Очень.
А день начинался так романтично: солнышко, свежескошенный газон и я, собирающая вишню (первый настоящий урожай)… Тазик с вишней так и остался стоять под деревом… Эх…
Сегодня малыш проснулся в 5 утра и сразу обрадовал меня воплем: «Бабушка, солнышко уже встало! Я поспал, я проснулся, я буду одеваться!» Полтора часа я препиралась с ним по поводу — кто проснулся и кто сейчас будет одеваться, а кто — получит по попе, но в половине седьмого сдалась и пошла его одевать.
Последний перл. Рассуждали о том, кто живет на даче.
Я: Здесь живу я с собаками и с тобой — моим внуком.
Ромочка: Я — не внук, я — внук-собака.
Как выяснилось, пять собак в компании с трехлетним внуком это – предел моих педагогических возможностей. Потому что когда к этому добавились еще 5 таджиков, роющих дренажную канаву вдоль фасадной части забора, мои нервы не выдержали.
Таджиков надо контролировать каждые 10 минут. Они либо действительно бестолковые, либо очень артистично прикидываются. Работают с 10 до 12 и с 16 до 18 часов. Днем у них – обед и отдых. В результате я не смогла вчера уехать в Москву, поскольку мою машину от остального мира отделял ров глубиной полтора метра. А продукты у нас, между прочим, уже закончились. Так что сейчас я сижу злая и голодная и пытаюсь уговорить внука поспать днем. Пока безрезультатно.
А таджики снова ушли на обед, так и не положив тротуарную плитку на выезде из ворот.
Внук уже довел собак до полного исступления, в результате — лай не смолкает, внук тоже лает у ворот и бегает на четвереньках. А я нервно курю на террасе в перерывах между попытками объяснить выходцам из бывшей союзной республики технологию укладки дренажных труб. Но они сразу же перестают понимать по-русски.
Если сегодня до вечера они не уложат на место ими же снятую плитку – я их убью.
…В субботу к вечеру таджики все-таки закопали ров и уложили плитку. И мы с Ромочкой поехали в Москву. Вообще-то… поездки с ним на машине — это отдельная песня. Он знает о машинах ВСЕ. И даже немного больше. То есть вполне уверено рассуждает об аккумуляторах, капотах, фарах, правилах дорожного движения и сигналах светофоров. Поэтому я всю дорогу нахожусь в состоянии крайнего нервного напряжения. Пример:
Едем в крайнем левом ряду. Э-э-э… довольно быстро. Собаки работают впередсмотрящими, поэтому про зеркала (как про правое, так и про заднего вида) можно просто забыть. Вдруг внук как заорет: «Бабушка! Стой!!! Ты же на красный свет проехала!» (А я проехала на зеленый, но тем, кто хотел бы выехать на трассу справа, горел красный). Представляете мои ощущения. И так — всю дорогу.
— Бабушка! Поворачивай направо! Я сказал — направо!
— Бабушка! Смотри! Смотри! Бетономешалка большая!
— Бабушка! Стой!!! …Там собака на переходе! Ты должна ее пропустить!
— Бабушка! Тормози-и-и! …Там милиционер!
В общем, когда мне удается оказаться в машине одной (без собак и детей) — это счастье…
Люська закатилась под калитку!
Недавно я, гуляя в Москве с ирландским волкодавом Венечкой, встретила компанию «братков»: лет около 20-ти, в спортивных костюмах, бритоголовых и с соответственным выражением лиц. Венечка на момент встречи замер в характерной стойке, увлеченный изучением перемещений кошки в дальнем кустарнике. И вдруг один из этих, совсем мне не симпатичных, молодых людей с улыбкой обратился ко мне:
«Откуда вы взяли собаку с человеческим лицом?»
Итак, мне на дачу привезли внука. И с самого раннего утра мы с ним зажигали… То есть – это внук зажигал, а я в основном гасила конфликты между собаками и человеческим детенышем. Надо сказать, что наличие глухого забора несильно повлияло на обыкновение собак полным составом нестись с лаем к забору при появлении на охраняемом участке дороги посторонних. Первые же «утренние» таджики вызвали у собак взрыв эмоций и все с воплями бросились к воротам. И человеческий детеныш – вместе с ними. Впрочем через несколько минут «детеныш» прибежал обратно, чтобы гордо сообщить мне: «Я тоже лаял!»
Так что теперь у меня – 6 собак.
Человеческий детеныш в возрасте трех с небольшим лет искренно полагает себя одним из членов стаи и старается быть собакой во всем.
Например: Венечка задумчиво бредет по газону, выбирая — на что бы такое пописать на этот раз? Минует многострадальный куст гортензии, почти уже скончавшуюся хосту и, наконец, останавливает свой выбор на винограде, увивающем домик Грея. Задирает лапу и вдумчиво писает. Ромочка, следовавший за Веней по всему маршруту, зачаровано наблюдает за процессом, потом встает рядом, снимает штаны и трусы и писает на виноград! О чем тут же мне радостно и сообщает: «Я — как Венечка — пописал на виноград!»
Второй пример. Венечка, закончив писать, решает пополнить запасы жидкости в организме и направляется к ведру с водой, чтобы попить. Ромочка, как хвостик, шагает следом. Я лежу в гамаке и наблюдаю за происходящим. Видя, что парочка притормозила у ведра, интересуюсь у человеческого детеныша: «Что ты там делаешь? – Хочу, как Венечка, попить из ведра!»
Через некоторое время. Я кормлю Грея в доме, все остальные, включая внука, уже поужинали и тусуются на улице. Вдруг в дом буквально врывается рыдающий ребенок с криком: «Люська закатилась под калитку!»
Выбегаю на крыльцо. Внук буквально бьется в истерике: «Там Люська закатилась под калитку! Скорей! Вон она, видишь? Вон, вон она…»
За калиткой тусуется ДУСЯ. Пришлось звать Люську и предъявлять как вещественное доказательство рыдающему ребенку… Не объяснять же, что собака — не мячик и «закатиться под калитку» не может.
Самым терпеливым и чадолюбивым оказался Грей. Он единственный проявил интерес к человеческому детенышу, он единственный готов в жару лежать, укутанный в «халатик», он не вскакивает, как подорванный, когда мимо него с криками проносится на велосипеде «вождь краснокожих»…
С добрым утром!
Ирландский волкодав по имени Веня взялся меня целенаправленно калечить. Вчера по дороге на дачу решил из машины облаять кобеля сторожей, для чего в ярости сиганул на переднее сидение, а я решила восстановить равновесие в машине и маханула рукой (типа: Все назад!)… Ну, и встретились моя правая конечность и Венины зубы. Результат — пробита ладонь с тыльной стороны, все опухло, рука временно не действует.
А сегодня в семь утра волкодав пришел сказать мне свое волкодавское: «С добрым утром»… Не… первое «с добрым утром» он сказал вполне нежно, потыкался холодным носом мне в «морду лица» и облизал нос. Но я спросонья не поняла серьезности его намерений и велела идти на место… Как я была не права!… Нежная волкодавская душа не вынесла такого пренебрежительного отношения. И Веня решил до меня ДОКОПАТЬСЯ. Собственно, копнул он всего один раз… Этого оказалось достаточно: с нечеловеческим воплем я вылетела из постели с намерением немедленно сократить поголовье собак по крайней мере на одного волкодава.
Венина лапа всеми четырьмя когтями со всей дури прошлась по моему лицу, чудом не зацепив глаз, но вырвав из уха серьгу. Больно было — не то слово… Теперь мой левый профиль напоминает посмертную маску индейского вождя в полной боевой раскраске: 4 широкие красно-коричневые полосы (последствия йода) идут почти параллельно друг другу идут от носа к уху и скрываются в волосах.
…Да, серьгу я нашла… под компьютером.
Зима 2011 года.
Сижу я на даче, как «челюскинец» на льдине, и неоткуда мне ждать помощи. Дороги замело – колесный трактор проехать не может, и электричество отрубили. Похоже, что так тихо и скончаемся мы (я и собаки) от голода в постепенно холодеющем доме.
А начиналось все так заманчиво: русская зима, снежинки кружатся за окнами, в ванной комнате по домашнему пофыркивает газовый котел, на теплом полу спят любимые собаки… По утрам – прогулки по сказочному лесу и заснеженным полям…
А закончится все – шестью хладными телами, которые откопают по весне, когда сойдет снег…
И все – из-за алкоголика-тракториста, который 5 дней назад зачем-то прикончил наш общественный бульдозер. Козел! (тракторист). Я тогда с большим интересом наблюдала из окна второго этажа за тем, как это чудо техники первой трети 20 века с задранным в зенит ковшом исполняло что-то среднее между вальсом и румбой на соседнем перекрестке… И пыталась понять, что хочет водитель от железного коня-тяжеловоза…
Итог был печален: разворотив окончательно дорогу, тракторист направил бульдозер в обратный путь к сторожке, где и не справился с управлением… Сейчас наш единственный бульдозер «припаркован» в придорожной канаве глубиной больше метра, а на левую гусеницу у него намотано три секции забора-рабицы. Все! До мая месяца вытащить этого железного страдальца на дорогу не удастся. Конец.
И вот сижу я и думу думаю… Уехать я не могу, так как мой форд-седан с передним приводом по такой целине не пройдет. Жить здесь, пока не растает снег?.. Идея, конечно, неплохая, но, во-первых, муж точно не поймет, а, во-вторых, до магазина топать километра три, не меньше. Да и запасов собачьего корма на такой период не хватит.
Значит… надо откапываться вручную.
«В жизни всегда есть место подвигу! Главное… держаться подальше от этого места.»
