История-то хоть и давняя (скончалась наша игуана от старости четыре года назад), но все равно — поучительная.
А начиналось все — как всегда: поехали с мужем на Птичку (еще на старую) покупать корм для ящериц (я в то время увлекалась террариумами – всякие черепашки, ящерицы…). Купили все, что собирались, и пошли по рядам…
Ах, какая это прелесть — крохотные игуанки! Такие изумрудно-голубые инопланетянки с марсианскими пальцами. И цена не запредельная – 100 долларов. В состоянии полного семейного согласия купили одну. Поселили в террариум к ящерицам. Потом, когда игуанка подросла и начала охотиться на наших ящериц, ей заказали отдельный «террариум на комоде». Красивый такой шкаф получился, всякие коряги, камни, лампы специальные муж привозил из Штатов, всяких червей я ей покупала (а они периодически расползались, и дочь орала как резанная). По субботам Марихуана (оцените имечко!) принимала ванны (натурально, в нашей ванне). В общем – идиллия для земноводных и рептилий. Но постепенно Марихауна выросла и от скуки, видимо, стала проявлять агрессию. Хвостом бьет, шипит аки гарпия и бросается со скоростью света на жертву (на все, что движется). После этого все как-то к милашке Марихуане охладели, а она как раз в это время достигла своего расцвета – 120 см от кончика морды до кончика хвоста. Крокодил, иными словами. Надо сказать, что зубы у игуаны растут в несколько рядов и острые как бритва. И сила сжатия челюстей не уступает, думаю, бультерьеру. Во всяком случае, заставить это милое создание разжать челюсти практически невозможно — нет механизма, а боли они, как известно, не чувствуют. Единственный способ достать что-то из пасти – ждать, пока игуана решить перехватить добычу поудобнее, и успеть выдернуть. Я понятно излагаю?..
Тем не менее, уборку террариума и субботнее купание никто не отменял. Для меня. Поэтому каждый week-end я одевала старые кожаные перчатки и шла купать нашего крокодила. Для этого надо было сначала открыть террариум и, выдержав 10-ти секундную паузу (в это время мы с Марихуаной оценивали потенциал друг друга), успеть схватить ее сразу двумя руками: одной сверху за холку, фиксируя пасть, а другой – за хвост, обладающий страшной ударной силой. Потом извивающуюся и шипящую гарпию несли в ванную и пускали поплавать в теплой водичке. Только надо было следить, чтобы она не вылезла из корыта: в квартире, где стены – в открытых стеллажах с книгами, поймать ее было крайне сложно.
В общем, в одну из суббот игуана замыслила побег — сидит на краю ванны и шипит на меня, а я — без перчаток. Ну, что… На этот раз Акелло (то есть — я) промахнулся. Доли секунды и игуана (после броска) уже сидит в ванне, зажав что-то во рту, а у меня из пальца фонтаном хлещет кровь… И тут я понимаю, что из пасти Марихуаны торчит что-то до боли знакомое – кусочек моего наманикюренного ногтя и кусок моей плоти. Но вот игуана делает несколько жевательных движений и… все. Она СЪЕЛА кусок моего только что откушенного пальца.
Ощущение не из слабых, между прочем… Не так больно, как… странно, что ли?..
После этого никто из домашних к террариуму больше не подходил. Кроме меня, естественно, – ведь распорядок жизни Марихуаны никто не отменял: ни купание, ни уборку, ни кормежку… Она прожила еще несколько лет. Были еще инциденты, но не такие кровавые.