Театральный разъезд. Народ валит по Пушкинской в сторону бульваров. Я (на шпильках, малоприспособленных для пеших прогулок) опираюсь на руку мужа и мечтаю только об одном – оказаться, наконец, дома. Шанс поймать такси – минимальный. И вдруг я вижу на другой стороне улицы «зеленый огонек» — наверное, ждет кого-то… Но переходим улицу, и муж наклоняется к приоткрытому окну: «Шеф, на Академическую…» В ответ сидящий за рулем старик поворачивает к нам голову, молча роется в карманах и, наконец, протягивает мужу картонку с лаконичными цифрами « 1 000». Молча садимся, и такси срывается с места, словно болид со старта. Похоже, что водитель – большой поклонник Шумахера.
Несемся по ночной Москве, сильно опережая поток. Молчаливый старик лихо, не сбрасывая газа, входит в повороты, перестраивается из ряда в ряд, но ведет машину так завораживающе мастерски, что никакого напряжения не возникает. Только — восторг от красивой работы. Руки старика, крупные и крепкие, уверено держат руль.
Муж просит заехать в какой-нибудь ночной магазин (надо купить хлеба), старик молча кивает и на полной скорости входит в поворот, меняя направление движения. Плавно тормозит у входа в гастроном. Муж идет в магазин, я остаюсь в машине. Старик молча выходит, открывает багажник, достает бутылку с водой и делает несколько глотков. Также молча садится в машину. Проходит минут 15.
Возвращается муж с покупками, и машина срывается с места, разрезая поток на проспекте, как нож – масло. Я пытаюсь что-то пояснить по маршруту, старик только молча кивает головой. Фантастический полет по Москве продолжается…
Вот и наш дом… Старик останавливает машину, мы с мужем искренне благодарим его за чудесную поездку, желаем всяческих благ, расплачиваемся и прощаемся. И вдруг он останавливает нас жестом… Достает блокнот и торопливо пишет: «При советской власти я отоваривался в этой «Березке» на Ферсмана…»