Недавно я, гуляя в Москве с ирландским волкодавом Венечкой, встретила компанию «братков»: лет около 20-ти, в спортивных костюмах, бритоголовых и с соответственным выражением лиц. Венечка на момент встречи замер в характерной стойке, увлеченный изучением перемещений кошки в дальнем кустарнике. И вдруг один из этих, совсем мне не симпатичных, молодых людей с улыбкой обратился ко мне:
«Откуда вы взяли собаку с человеческим лицом?»
Итак, мне на дачу привезли внука. И с самого раннего утра мы с ним зажигали… То есть – это внук зажигал, а я в основном гасила конфликты между собаками и человеческим детенышем. Надо сказать, что наличие глухого забора несильно повлияло на обыкновение собак полным составом нестись с лаем к забору при появлении на охраняемом участке дороги посторонних. Первые же «утренние» таджики вызвали у собак взрыв эмоций и все с воплями бросились к воротам. И человеческий детеныш – вместе с ними. Впрочем через несколько минут «детеныш» прибежал обратно, чтобы гордо сообщить мне: «Я тоже лаял!»
Так что теперь у меня – 6 собак.
Человеческий детеныш в возрасте трех с небольшим лет искренно полагает себя одним из членов стаи и старается быть собакой во всем.
Например: Венечка задумчиво бредет по газону, выбирая — на что бы такое пописать на этот раз? Минует многострадальный куст гортензии, почти уже скончавшуюся хосту и, наконец, останавливает свой выбор на винограде, увивающем домик Грея. Задирает лапу и вдумчиво писает. Ромочка, следовавший за Веней по всему маршруту, зачаровано наблюдает за процессом, потом встает рядом, снимает штаны и трусы и писает на виноград! О чем тут же мне радостно и сообщает: «Я — как Венечка — пописал на виноград!»
Второй пример. Венечка, закончив писать, решает пополнить запасы жидкости в организме и направляется к ведру с водой, чтобы попить. Ромочка, как хвостик, шагает следом. Я лежу в гамаке и наблюдаю за происходящим. Видя, что парочка притормозила у ведра, интересуюсь у человеческого детеныша: «Что ты там делаешь? – Хочу, как Венечка, попить из ведра!»
Через некоторое время. Я кормлю Грея в доме, все остальные, включая внука, уже поужинали и тусуются на улице. Вдруг в дом буквально врывается рыдающий ребенок с криком: «Люська закатилась под калитку!»
Выбегаю на крыльцо. Внук буквально бьется в истерике: «Там Люська закатилась под калитку! Скорей! Вон она, видишь? Вон, вон она…»
За калиткой тусуется ДУСЯ. Пришлось звать Люську и предъявлять как вещественное доказательство рыдающему ребенку… Не объяснять же, что собака — не мячик и «закатиться под калитку» не может.
Самым терпеливым и чадолюбивым оказался Грей. Он единственный проявил интерес к человеческому детенышу, он единственный готов в жару лежать, укутанный в «халатик», он не вскакивает, как подорванный, когда мимо него с криками проносится на велосипеде «вождь краснокожих»…